писатель-юморист
метафизик-романист
философ, академик
На час раньше
Cовещание закончилось, и в кабинет со шваброй в руке вошла уборщица бабка Глаша.
- Насорили-то, насорили.
Я хотел было уйти вместе со всеми, но директор остановил меня.
- А ты задержись, - говорит. - Только что сообщал о переводе времени на час раньше, а про приказ совсем из головы вылетело. Подготовь его, пожалуйста, к завтрашнему дню. И чтобы ни у кого из сотрудников никаких вопросов не было. Это у нас впервые. Ясно?
Я поклонился.
- Хорошо, - говорю, - Елизар Елизарович, сделаю. То есть, все сотрудники теперь будут приходить в бюро не к девяти утра, как обычно, а на час раньше. К восьми утра. Так?
- Ну да, якобы.
- Что значит «якобы»?
Директор перестал убирать со стола бумаги и застыл, словно в стоп-кадре.
- Как «что значит якобы»? Я ведь только сейчас всем все объяснял... В целях экономии электроэнергии и прочее-прочее время у нас переводится на один час вперед. Ну, что ты мнешься?.. Эх, вижу, что не понял! По глазам вижу... Вот смотри, допустим, на наших с тобой часах время сейчас пятнадцать ноль-ноль. А на самом деле - четырнадцать часов. Потому как все на час сдвинулось. Только мы делаем вид, что это нам неизвестно. Будто время и не переводили. Понятно?
С закипевшим внутри раздражением смотрю на директора.
- Почему неизвестно? Мы что, разве из этого секрет делаем?.. Что-то я вас не пойму, Елизар Елизарович! «Делаем вид»!.. Зачем нам делать вид, когда об этом в приказе будет сказано. Вы устали просто. К тому же, сейчас не четырнадцать часов, как заметить изволили, а уже восемнадцать часов.
Упершись руками в стол, директор зловеще сощурился.
- Какие такие четырнадцать часов?.. Я же для примера сказал. Что ты из меня дурака делаешь... А я тебя, знаешь, не хотел брать начальником отдела кадров. Честное слово, не хотел. Да, вот, свыше навязали... Ладно, иди готовь приказ, и чтобы завтра же он на доске висел. Время работы укажи в девять ноль-ноль, окончание в восемнадцать ноль-ноль. Все. Иди.
Но я не двигался. Увидев это, директор опять поднял голову.
- У тебя что-нибудь еще есть?
Я замялся.
- Так что же, - говорю, - Елизар Елизарович, получается. Мы что, разве не будем переводить время?
С перекошенным набок ртом директор приподнялся в кресле и сделал угрожающую позу.
- П... по-чему не будем?
- Так вы же сами сказали, что начало работы теперь будет начинаться в девять ноль-ноль. И раньше она в девять ноль-ноль начиналась. Так в чем же разница?
- Правильно! Это мы думаем, что в девять ноль-ноль, а на самом деле будет восемь ноль-ноль!.. Да ты что? Нарочно, что ли, меня разыгрываешь?
Но я продолжал держаться.
- Почему нарочно?.. А мне кажется, Елизар Елизарович, что вы меня разыгрываете. То переводите время, то не переводите! Вас не понять.
Директор заскрежетал зубами и так налился кровью, что я подумал: еще секунда - и он даст дуба. Но нет, пронесло. И что интересно - сам себя плохо чувствует, а других заводит.
- Ты, - говорит, - что, турок?
Я смущенно откашлялся и с легким оттенком обиды проговорил:
- Да, Елизар Елизарович, представьте себе! Мой дед действительно был турком.
Директор смягчился.
- Ну, извини, - говорит. - Фамилия у тебя больно русская. Пойми же, от тебя только одно требуется: указать начало и конец работы. С девяти ноль-ноль до восемнадцати часов. Понятно?.. Иди!
Но я опять не ушел. Еле сдерживая себя, говорю:
- Вы что, за болвана меня держите?
- Я?.. Тебя?
- Да, вы!.. Где же тут видно, что время сдвигается?.. Пусть тогда все приходят на работу не к девяти, а к восьми ноль-ноль. Ведь на час раньше же. Это и ежику ясно.
Здесь директор схватился за сердце и грудью повалился на стол. К нему со стаканом в руке бросилась бабка Глаша.
- Ирод! До чего довел директора!
Отпив водицы, директор почувствовал себя лучше. Обхватил бабку Глашу за плечи и уставился на меня своим безумным взглядом. Та продолжала хлопотать над ним.
- Успокойся, Елизарыч! Успокойся! Ну разве можно так близко принимать к сердцу?
Директор простонал:
- Так ведь приказ нужен!..
- Будет тебе приказ, будет. Разреши, я ему сама объясню. Попроще.
Я хотел было запротестовать: мол, уборщица учить еще будет, но, увидев лицо директора, сдержался. Бабка Глаша подошла поближе.
- Вот скажи мне, мил человек, чем часы отличаются от поезда? Как начальник отдела кадров скажи.
С опаской поглядывая на директора, я сделал шаг к двери. Но тот своим взглядом пригвоздил меня к месту.
- П...при чем тут, - говорю, - часы и п...при чем тут п...по-езд? Это разные вещи.
- Нет, ты мне все же ответь. Чем они отличаются?
- Как чем? В поезде, например, ресторан есть. А в часах его нет.
- Та-а-ак. А почему его в часах нет?
С презрительной усмешкой я тряхнул головой.
- Да потому что они м...маленькиие... Там только маятник есть... И колесики всякие.
- Правильно. Ну, а самое главное отличие?
Я с мольбой взглянул на директора, но тот, словно из пулемета, строчил по мне глазами.
- Чем, чем? - говорю. - Мало ли ч...чем... В п...поез-де еще м...ма-шинист есть. А в ч...часах его нет. К тому же, в п...поез-де прос-тыни дают, а в ч...часах не д...дают?
- Так, хорошо. Ну, а самое-пресамое главное?
Тут уже я не сдержался.
- Занимались бы, - говорю, - вы лучше своим делом. Тоже мне.
С простодушным видом бабка Глаша взирала на меня.
- Как же, - говорит, - я буду заниматься своим делом, когда к завтрашнему дню приказ нужен. Не ерепенься, начальник, не ерепенься! Отвечай давай! Потом поймешь, к чему клоню я. На, испей водицы.
Лязгая зубами о край стакана, я судорожно сделал глоток. Бабка Глаша изучающе разглядывала меня.
- Ну, а чем, - говорит, - отличается трамвай от насоса?
Меня качнуло, и я, уцепившись за край стола, потянулся опять к стакану.
- Уйди, - говорю, - с...ста-рая!.. Уйди!
- А пиджак от джунглей?
Я поднял на бабку Глашу безумные глаза, и дурашливо скривил лицо. Потом охнул и повалился на пол.
Облегченно вздохнув, бабка Глаша обернулась к испуганному директору.
- Все, Елизарыч, не бойся! Этот человек теперь уже конченый. На соседях проверено. А сейчас давай бумагу, я сама тебе тот приказ состряпаю.
1980 г.
